Что важнее? Что интереснее?

И что делать, если выяснится, что его не тянет убивать не просто так, а в силу иммунитета к suMpa? Ведь в этом случае нужно сдаваться и становиться национальным героем, подопытной крысой, которой удивительно повезло.

Все эти размышления Орку не нравились, но выкинуть их из головы он не мог.

Однако были и хорошие новости: благодаря свободному времени у Бена появилась возможность плотного общения с Беатрис. Причем, к его глубокому удивлению, именно девушка сделала первый шаг: явилась в комнату, где Бен отдыхал после утомительного дня, позвала в «гостиную», познакомила с командой – помимо них с Лейкой, в клинике работали еще три человека, – и завязала разговор ни о чем, позволяя Орку расслабиться и почувствовать себя среди своих. На следующий день играли в карты, обсуждали новости, посмеивались над унылыми полицейскими, вынужденными признать, что до сих пор не смогли уничтожить сбежавшего больного, и предположившими, что «полковник Орсон умер, забившись в какую-то дыру».

Во время разговоров Бен изредка ловил на себе взгляды собеседников, но видел в них не страх, а интерес: ребята не могли поверить, что взорвавшийся олдбаг ведет себя, как самый обыкновенный человек, не проявляя общеизвестной агрессии.

Что же касается Беатрис, она не позволяла себе даже таких взглядов, давала понять, что считает Орка абсолютно здоровым человеком, и от этого Бену становилось особенно тепло.

И еще от того, что после первого визита в комнату девушка стала посвящать ему все свое свободное время.

///

– Терпеть не могу внезапные рейды, – проворчала Рейган, поправляя «глухарь». – Собираемся наспех, план разрабатываем на коленке, прикрытия – ноль…

– Зато есть эффект внезапности, – с улыбкой отозвалась Карифа. Она прекрасно знала, что услышит от поднятой по тревоге подруги, и ответила привычно: – Нельзя терять время.

– Ради чего?

– Как обычно, – вклинился в разговор Захар. – Служим, защищаем, храним закон, наказываем злодеев…

Но произнес свои слова таким же недовольным тоном, каким ворчала Рейган, дав понять командиру, что тоже не прочь получить объяснения: ради чего им велели явиться на тайную базу GS в порту, облачили в полные боевые комплекты, включающие «зунды» и «глухари», посадили в фургон «Скорой помощи» и теперь везут в неизвестном направлении. То есть все понимали, «ради чего» и что придется делать, но хотелось бы знать конкретную цель.

– Есть высокая вероятность накрыть полковника Орсона и тех, кто ему помогает, – сообщила Амин и почувствовала, как подобрались агенты. – Предполагается, что мы выйдем на крупную группу радикалов outG.

– Правда? – поднял брови Захар.

– Правда.

– Кто дал наводку? – осведомилась Рейган. – И зачем радикалам понадобился взорвавшийся олдбаг?

– Ответ на второй вопрос я надеюсь получить по окончании операции. Что же касается первого… Конелли, рассказывай, – распорядилась Карифа, и оператор с удовольствием взял слово:

– Как вы знаете, поимка беглеца объявлена наивысшим приоритетом, вокруг Нью-Йорка сформировано кольцо безопасности, полицейские и наши ребята уже четверо суток лазают по outG, проверяют каждое судно, каждый самолет и поезд…

– Господи, какой же ты нудный! – выдохнула зеленоволосая.

– …и пока все бегали по кругу, демонстрируя похвальное рвение и отсутствие результата, я решил проверить ученых, способных заняться исследованием suMpa, – торжественно закончил итальянец.

– Зачем? – изумился Захар.

– Я пришел к выводу, что мы не можем найти Орсона потому, что его кто-то прячет, – самодовольно сообщил оператор. – А спрятать его мог только чокнутый ученый, одержимый поиском вакцины против suMpa. Кому еще может понадобиться взорвавшийся олдбаг?

– При этом неизвестному ученому повезло оказаться рядом с Орсоном во время проявления болезни, – кисло произнес опомнившийся Захар, показывая, что скептически относится к словам Конелли.

– При этом неизвестному ученому повезло оказаться рядом с Орсоном во время проявления болезни, – подтвердил оператор. – И знаешь что, Захар? Я его нашел. Я тщательно проверил всех, кто находился в баре, и обнаружил парня с подходящим образованием: доктор Фрэнк Лейка, вирусолог, если тебе о чем-нибудь говорит этот набор букв.

Рейган коротко рассмеялась и заставила Захара огрызнуться:

– Заткнись.

В ответ Захар увидел средний палец, но промолчал, потому что понял, что Конелли его умыл.

– Я поднял данные на доктора Лейку и – о чудо! – обнаружил, что последние две недели доктор Лейка частенько исчезал в outG, – продолжил итальянец. – И вот уже четыре дня не появлялся ни дома, ни на работе.

– Где он работает? – спросила Амин.

– В университете.

– Как объяснил отсутствие?

– Выпросил недельный отпуск, сказав, что хочет уехать в глушь и отдохнуть от городского шума, но соврал: Нью-Йорк Лейка не покидал, отправился в Бруклин и скрылся в outG.

– И это все? – осведомился Захар. Красавчик пришел в себя после полученного удара, был готов накидать кучу саркастических замечаний, но Карифа не позволила устроить словесную перепалку.

– Захар, меня работа Конелли устраивает, он молодец.

Боец ответил невнятным бурчанием, зеленоволосая усмехнулась, но вновь промолчала, а итальянец выдержал паузу, наслаждаясь победой, и стал рассказывать дальше:

– Затем я изучил перемещения Лейки за последние два месяца и выяснил, что доктор часто исчезает в Бруклине, правда, всякий раз в разных районах, но данных для анализа было вполне достаточно, и, проведя необходимые расчеты, я сузил зону поиска до четырех кварталов, отправил под землю стаю разведывательных дронов и позвонил вам.

– А если ты ошибся? – осведомилась Рейган.

– Значит, мы зря прокатаемся, – ответила за Конелли Амин. – Первый раз, что ли?

///

Комната, в которой его поселили, произвела на Орсона благоприятное впечатление. Небольшая, но чистая, не обремененная лишней мебелью: кровать, стул, кресло, шкаф и книжная полка. На стене – монитор коммуникатора, естественно, без выхода в Сеть, слева от шкафа – дверь в крошечный санузел, в котором с трудом помещались унитаз и раковина, а благодаря сливу в полу он одновременно служил и душевой кабиной. Комната – или камера? – оказалась аккуратной и прагматично организованной, Орку она понравилась, напомнила офицерскую капсулу в казарме одной туземной базы, в которой он прослужил два года после выпуска из академии.

Однако принимать гостей в капсуле было затруднительно, и их с Беатрис беседы проходили в гостиной, где можно было выпить кофе или чай, а по вечерам, когда Лейка открывал бар, и что-нибудь покрепче.

Фрэнк и его ребята в гостиную заходили нечасто, пропадали в лаборатории, и комната на весь день оказывалась в распоряжении Орка и Беатрис.